Ожерелье голубки
-
25.29 €
-+
"Ожерелье голубки" ("Тоукал-хаммана") - удивительный памятник средневековой арабской литературы, созданный в 1022 году поэтом, историком и философом Ибн Хазмом (Абу Мухаммедом Али ибн Ахмадом аль-Андалуси; 994–1064).
Сочинение представляет собой трактат о любви - жанр, широко распространенный еще в бедуинской поэзии, породившей классические пары Меджнуна и Лейлы, Джемиля и Бусейны и др. Много изучавший литературу и религиозные науки Ибн Хазм, однако, не пожелал следовать устоявшейся традиции. В его исполнении тема любви приобретает невероятную широту. Со схоластической точностью автор описывает причины и свойства сердечного чувства, его разнообразные проявления, характеры и типы возлюбленных. Верным наследию арабской литературы Ибн Хазм остается на уровне слога. Вставные фрагменты - стихотворения и рассказы о реальных историях любви - написаны с тем изысканным поэтическим мастерством, которое знакомо читателю по бессмертной "Тысячи и одной ночи".
Сам образ "голубки", бывший в эту эпоху не символом мира и кротости, но сохранявший, в согласии с вавилонским преданием, значение сладострастия, заключает в себе напутствие и предостережение: воистину погибель и спасение приходят к нам из одного источника.
Сочинение представляет собой трактат о любви - жанр, широко распространенный еще в бедуинской поэзии, породившей классические пары Меджнуна и Лейлы, Джемиля и Бусейны и др. Много изучавший литературу и религиозные науки Ибн Хазм, однако, не пожелал следовать устоявшейся традиции. В его исполнении тема любви приобретает невероятную широту. Со схоластической точностью автор описывает причины и свойства сердечного чувства, его разнообразные проявления, характеры и типы возлюбленных. Верным наследию арабской литературы Ибн Хазм остается на уровне слога. Вставные фрагменты - стихотворения и рассказы о реальных историях любви - написаны с тем изысканным поэтическим мастерством, которое знакомо читателю по бессмертной "Тысячи и одной ночи".
Сам образ "голубки", бывший в эту эпоху не символом мира и кротости, но сохранявший, в согласии с вавилонским преданием, значение сладострастия, заключает в себе напутствие и предостережение: воистину погибель и спасение приходят к нам из одного источника.